- Exegi monumentum
"... не вижу, почему благородному дону..." не пографоманствовать
На улице стояла жара. Солнце ослепительно сверкало в зените, заливая ярким светом все пространство длинных коридоров с высокими потолками богадельни для умалишенных. В лучах света танцевали свой причудливый танец многочисленные пылинки.
Идиллию этой жизнерадостной картины нарушали дикие вопли и реплики безумцев, слышащиеся из многочисленных камер с зарешеченными окошками, гуляющие по этим длинным, залитым ярким светом коридорам. И еще возгласы, крики, бормотание, стоны, и улюлюканье.
Наслушаться здесь можно было всякого. Ну да, что толку слушать безумцев, когда у тебя у самого с головой все в порядке? Кому это может быть интересно, да еще во время сиесты? Одним словом, в коридорах было совершенно пусто, а все двери надежно заперты на замки. Ни надзирателей, ни санитаров, ни ученых мужей, любящих посещать заведения такого рода, дабы изучать природу душевных расстройств у человека и писать о них трактаты о сотнях страниц.
В темных углах, куда не доставали солнечные лучи перебегали, изредка замирая на полпути, большие мохнатые пауки, заведенные здесь для борьбы с насекомыми, грызунами и змеями.
Вот один из них пробежал перед решетчатой перегородкой, отделяющей одну часть здания от другой, замер по своей привычке и быстро бросился в сторону уступая дорогу пришедшему…
К двери неторопливым шагом подошла особа, одетая в длинную серую робу, местами залатанную, однако носящую следы изысканности. Капюшон робы, несмотря на духоту, был надет и лица пришедшего никто не видел. Никто не видел и того, как открылся, звонко щелкнув, замок решетчатой двери, а сама дверь отворилась, хотя никто не вставлял в замок ключа, а двери никто не касался…
Посетитель вошел и направился неторопливым шагом вглубь залитого светом коридора, а за ним, через открытую дверь, в коридор влетела, шелестя кожистыми крыльями, стайка летучих мышей, совсем немыслимая днем.
Посредине убого обставленной, обшарпанной камеры, прямо в центре падающего от зарешеченного окна пятна света, на полу, лежал иссохшийся старик. Он что-то беззвучно бормотал себе под нос, рисовал на полу, бессмысленно двигал пальцами и гримасничал. В воздухе летали пылинки и мухи. Мухи, однако, предпочитали не летать, а прохаживаться по старику и его жестяной тарелке.
Снова щелкнул замок, в который не вставляли ключа, и снова распахнулась дверь, которой не касались. Давешний посетитель постоял в коридоре, как бы в раздумье, сложил молитвенно руки перед грудью и вошел в комнату. Все мухи сорвались с тарелки и взлетели повыше. Старик приподнялся и повернулся к входу. Близоруко сощурился, давая глазам привыкнуть к яркому свету, и поглядел на посетителя. Изо рта его самым безобразным образом свисал тяж густой липкой слюны. Глаза совсем не хотели привыкать к свету, и старик, не в силах разглядеть, кто к нему пришел, жалобно мыча и грохоча жестяной миской, отполз к своим нарам, в тень.
Посетитель прошел по комнате и уселся в кресло, спиной к свету...
— Так, Мореус. - начал посетитель. - Наконец я нашел тебя…
В глазах старика начала рождаться осознанная мысль, и в тот же миг мир перед его глазами потерял формы и лишился цветов, а на месте посетителя возникла фигура в сверкающих золотом доспехах необычайно искусной работы. Лицо фигуры скрывалось в густой тени, зато из-за головы лился яркий свет, а за спиной у нее колыхалось марево белых, светящихся лент. Старик узнал!
— Тираил… Да. Да! Теперь… Теперь я узнал тебя. - сказал старик, нервно суча пальцами.
-
-
21.01.2004 в 12:05Старик явно не находил себе места, сильно нервничал и волновался.
- Я искал тебя очень долго, Мореус. – сказал посетитель, с легким раздражением в голосе. – И было уже начал подумывать, что ты не хочешь, чтобы тебя нашли…
- О, прости меня, Тираил, пожалуйста… - умоляюще сказал старик, и из глаз у него покатились слезы. – Я не виноват…
- Ты не виноват? – Переспросил посетитель с сарказмом, подаваясь в сторону собеседника. – Скажи мне, Мореус, как это, ты не виноват?
Воспоминания, которые хотелось бы забыть, нахлынули, и старик погрузился в них. Он начал рассказывать, постепенно припоминая детали и увлекаясь:
- Путник. Да… Это был… был Путник…
Дни моего пребывания в Цитадели Бродяг, когда я чувствовал себя в полной безопасности, казалось минули так давно…
Я искал убежища от моих воспоминаний, в компании других изгоев всех мастей, на постоялом дворе высоко в горах, за Восточными Вратами. Большую часть времени я проводил лежа в углу и покуривая трубку, которую мне набивал сушеными травами, дарующими забвение и пустоту в голове, уродливый карлик, бывший там за официанта. Его все так и называли – мелким гадким уродцем… Он не обижался. Просто спрашивал, не угодно ли чего кому-нибудь. Постояльцы приходили, уходили. Играли в кости, и в карты, и в какие-то другие игры, названия которых я даже не знаю. Напивались. Дрались. Ломали стулья. Иногда об соседей. Иногда кого-то угощали кинжалом. Меня никто не трогал. Кому я был нужен. Я уже тогда был похож на безумца.
Целыми днями, постоянно, мне хотелось спать… С ужасом боролся я со сном. До последнего. Но сон побеждал меня. И когда я засыпал, воспоминания возвращались. Я вспоминал это. Монастырь. Поглощенный и сжигаемый злом. Изливающий зло из себя. Я видел себя внутри Монастыря. И его каменные полы пылали огнем, который жег мою плоть и мою душу. Я кричал. А они окружали меня со всех сторон. Бывшие когда-то… Или не бывшие никогда… Те, кого призвали, кого привели в этот мир… Они грозили мне своими мечами и топорами. А среди них, в огне, закутанный с ног до головы в робу, стоял, опираясь на свой меч, он. И мне казалось, что временами я могу разглядеть его лицо. Оно казалось мне знакомым…
Не в силах был я понять, где кончались сны и начинались виденья. Что было на самом деле, а что только в моей голове…
И вот однажды, когда на улице бушевала вьюга, и перевал замело… Когда некого уже было ждать в течении нескольких дней… Внутри собралось несколько человек, коротавших время в беседе и доступных развлечениях. А я опять лежал и курил трубку. И вот тогда…
Внезапно дверь распахнулась, сквозняк рванул пламя ламп и факелов. Причудливые тени затанцевали на полу и стенах. Все постояльцы повернулись к двери. У меня внутри похолодело от ужаса. За дверями, в кружении вьюги, в танце снежинок, одетый в ту же робу, держа в руке меч, стоял Он! Он постоял пару секунд снаружи… Мне казалось, прошла целая вечность.
Зло из моих снов пришло за мной! Как Он нашел меня? Меня! Здесь!
-
-
27.01.2004 в 10:59Он переступил через порог, и медленно, очень медленно, тяжело волоча за собой меч, провожаемый взглядами постояльцев, прошел через весь зал и уселся прямо на пол в каких-нибудь семи футах от меня. Похоже, силы его были на исходе…
А я сидел и думал, как эта руина, оставшаяся от человека, у которой едва достает сил, чтобы с трудом переставлять ноги и тащить за собой свой меч… Как она может быть тем палящим ужасом, который загнал меня сюда, сидеть здесь прячась?.. Как можно его бояться? Но мурашки уже бегали по моей спине. Живот налился свинцом, а ноги стали как ватные. Я чувствовал холодные пальцы паники у себя на горле. И не зря!
Постояльцы вернулись к своим занятиям, и прекратили пялиться на пришедшего. Он перевел дыхание, собрался с силами, поднял свой меч обеими руками и с силой вогнал его в доски пола. Меч вошел неожиданно глубоко… Все снова повернулись и уставились на него. А он повернулся и посмотрел на меня.
И тут его правая рука, которой он сжимал рукоять меча, пришла в движение, и меч, который я пожалуй выдергивал бы из досок пола с минуту, зашатался в его руке, как прутик и выскочил из досок пола без особого труда. Он в смятении, читавшемся на его лице, отвернулся от меня, и левой, тоже трясущейся рукой, схватился за правую, пытаясь унять приступ… А эти глупцы, эти проходимцы, расхохотались. Они видимо решили, что случай послал им больного падучей, и они сейчас вдоволь посмеются, наблюдая, как он бьется в конвульсиях и исходит пеной. И, похоже, одному только мне было видно зеленое пламя вспышками озарявшее его лицо. И одному мне было понятно, что это рвутся на свободу демоны, гнездящиеся у него внутри, а он бьется из последних сил, пытаясь удержать их. И сил этих у него оставалось все меньше и меньше. Гримаса муки перекосила его лицо. Он не мог удержать их…
Он вскочил и взмахом руки опрокинул стол… Миски и кубки полетели в разные стороны. А сам он упал на колени и весь скрутился, упершись руками в пол, как будто у него зверски болело внутри. Пламя в лампах загудело и заплясало, как живое. А я сидел и тряс головой, пытаясь прогнать это, как кошмарный сон и понимал, что вот оно, вернулось!
И тут началось…
-
-
27.01.2004 в 22:44"Я требую продолжения банкета!"
То есть не банкета, а рассказа...
То есть, не требую, а просто прошу...
Понравилось... Еще хочу...
Можно?
-
-
28.01.2004 в 12:20-
-
22.02.2004 в 20:22Язык пламени взметнулся вверх, и из лампы выскочило маленькое существо. Оно было очень похоже на человека, только дюймов 8 ростом… У него была странная голова, похожая на ударник молотка чеканщика, слегка загнутая крючком сзади. Следом за ним выскочило еще пара таких же гомункулусов. Они постояли вертя головами, что-то пропищали и прощебетали друг другу и бросились в разные стороны по залу. За каждым из них потянулась огненная дорожка. Все, по чем они пробежали и к чему прикасались, загоралось… Хлопнули открывшись ставни и внутрь влетела стая летучих мышей, взвилась к потолку и стала с писком носиться между балок. Сильные удары раскололи пол и в проломы полезли какие-то уж совсем невообразимые существа, похожие на толстых слизней, снабженных спереди когтистыми лапами, при помощи которых они довольно быстро ползали по залу. Спереди у этих мерзких тварей было что-то похожее на женскую грудь… А голова их представляла из себя, казалось, только дикие, наполненные лютой злобой и ненавистью глаза и громадную кровожадную пасть с несколькими рядами треугольных зубов, очень похожую на пасти больших хищных рыбин, обитающих в море между песчаными берегами Кеджистана и болотистыми берегами Кураста. Вместе с этими отродьями, через проломы в полу в зал влетели какие то белые светящиеся ленты и стали извиваясь как морские змеи летать по воздуху…
В таверне воцарились неразбериха и хаос. Постояльцы были в основном бывалыми проходимцами, ребятами неробкого десятка, повидавшими на своем веку немало. Поэтому в панику, поначалу, никто не впал. Они повскакивали со своих мест, выхватили оружие, у кого, что было, и принялись отгонять всю эту мерзость от себя подальше. Твари метались по залу и лязгали челюстями, светящиеся ленты, извиваясь, кружили по залу, летучие мыши с писком метались под потолком, а в тени вприпрыжку носились, чирикая, гомункулы, оставляя за собой дорожки пламени. Один из гомункулов метнулся и запрыгнул назад в лампу. Лампа упала, угли раскатились по полу, а пламя вспыхнуло и рванулось во все стороны, взметнулось вверх. Постояльцы со зверскими лицами вращали мечами. Путник корчился на полу и стонал, обхватив себя руками, вскакивая и снова без сил валясь на пол. А я лежал в своем углу и думал, что вот видимо я и обезумел окончательно…
Все это продолжалось на самом деле каких-то десяток-полтора ударов сердца. А потом одна из светящихся лент метнулась к Путнику, пролетела сквозь него и вместе с ней из него вылетела и взвилась вверх, фигура, похожая на человека, состоящая только из зеленого свечения, а за ней от пола потянулись, резко вспыхнув, языки пламени. Путник стал медленно оседать на пол… Я понял, что демон, наконец, взял верх над волей человека и вырвался на свободу.
И сейчас же ужас, зло и разрушение вошли в стены постоялого двора высоко в горах. Все гомункулы собрались вместе, и запрыгнули в пламя очага, горевшего посредине зала. Столб огня взвился из очага и стал расти, набираясь силы. Белые ленты стали кружить вокруг него выписывая спирали и периодически отлетая в сторону. А потом я увидел, как в этом ревущем, живом, столбе пламени встали и качнулись фигуры. Несколько скелетов стояли прямо в огне. Огонь лизал их кости, и казалось, он и есть их плоть. В руках скелетов были мечи. Скелеты качнулись и выпрыгнули из пламени…
Среди всего этого кошмара неожиданная мысль пришла мне в голову. Внезапно я понял, что с моим разумом все в порядке. Демоны, терзавшие меня в моих видениях, не были плодом моего больного рассудка. Они были рождены внутри Путника! И почему-то эта мысль не принесла мне ни капли радости.
На лицах постояльцев был ужас! Скелеты, размахивая мечами, ринулись в атаку. Зубастые гады тоже метнулись вперед. Ленты бешено заметались в воздухе. Мимо меня пробежал хромая, с визгом, Мелкий Уродец, а за ним налетая на него сзади, пища и царапая его когтями, летела стая летучих мышей. Они выбрали жертву по себе. Люди начали погибать один за другим… Я видел, как несколько зубастых вцепились в одного из постояльцев своими страшными пастями со всех сторон и свалили его на пол. Таверна огласилась воплем боли и ужаса, который резко оборвался. Некоторое время было слышно бульканье и хруст. Акульи пасти облепили свою жертву и энергично рвали ее. В разные стороны летели брызги крови и ошметки плоти. Другой постоялец, бахвалившийся вчера своей храбростью и находчивостью, замешкался в растерянности, одна из светящихся лент настигла его и пролетела насквозь. Я видел, как лента вылетела из него, во все стороны брызнула кровь и в его груди осталась дыра размером с детскую голову, со светящимися краями. Через дыру было видно стену напротив. На лице храбреца отразилось изумление и боль, его ноги подломились и он рухнул.
С яростью и прытью, никак не ожидавшейся от мертвых костей, скелеты бросались на людей. То там, то здесь, слышались возгласы боли пронзаемых мечами… Один знатный боец схватился со скелетом и долго сдерживал его натиск. Казалось, человек победит… Но скелет сделал обманный финт и всадил человеку кинжал в живот своей левой костяной рукой. Бедняга схватился за живот, гримаса боли и изумления исказила лицо человека…
И вот все погибли…
А Путнику удалось, наконец, взять верх над демоном… Быть может потому, что некого уже было убивать… Про себя я как-то забыл… Но, похоже, умереть в тот день не было моей судьбой, хотя, возможно, так было бы лучше для всех… Я увидел, как сверху спускается зеленая призрачная фигура и входит в его тело. Путник в изнеможении опустился на пол и замер. Скелеты подбежали к столбу пламени от очага, прыгнули и рассыпавшись на лету, вознеслись в виде отдельных костей, кружащихся по спирали в огне, куда-то вверх и растворились в ревущем столбе. Зубастые пасти вместе с лентами шмыгнули в проломы в полу, из которых повылазили раньше. Летучие мыши с писком вылетели в окно.
Вокруг меня горел огонь. Я встал, мимолетно глянул на свою трубку и отбросил ее. Трубка с громким стуком упала на пол, а я уставился на Путника… Он поднялся на ноги, повернулся и посмотрел на меня. И тут я услышал голос! Прямо в своей голове. Как будто гигантский змей прошипел у меня внутри: «Мореуссс…». Потом он повернулся и пошел. Прямо в огонь, сквозь него. А пламя, как живое, отступало перед ним, давая ему дорогу.
И я пошел за ним. Вокруг меня лежали мертвые тела, скорчившиеся на полу. Лужи крови. Брызги на стенах и полу… Я шел сквозь огонь, мимо всех этих картин смерти и ужаса. Шел как в тумане. А потом я вышел на улицу, почувствовал холод и немного пришел в себя… Впереди меня, сквозь падающий снег, в сторону перевала шел Путник, без меча, медленно, тяжело... Неотвратимо. Позади меня ревел огонь, и я слышал, как с грохотом начал обрушиваться потолок постоялого двора, которого больше нет, хороня под собой свидетельства того ужаса, что случился здесь совсем недавно.
Я постоял несколько мгновений… Несколько ударов сердца… Как бы в раздумье… И пошел. Пошел за ним.
Почему я пошел за ним? Я не знаю… И сейчас, спустя много времени, я продолжаю задавать себе этот вопрос. И не нахожу ответа… Наверное, лучше мне было остаться распростертым мертвым телом, на деревянном полу, под обгоревшими досками постоялого двора высоко в горах, которого больше нет. Так было бы лучше для всех… Так было бы лучше для меня…
Не знаю, почему я пошел за ним… Но в тот момент одна мысль, одна идея, одна уверенность занимала все мое сознание. Все мое существо. Я должен был идти за Ним!
И с этого момента мы шли вместе. На восток. Все время на восток!
-
-
17.03.2012 в 18:17